О генезисе учения видящих

Подробный разбор этого вопроса в рамках небольшой статьи невозможен, хотя нам есть, что сказать на эту тему с профессиональной точки зрения. Но вкратце можно заметить следующее.

По-видимому, прав дон Хуан, утверждая, что система видения, как сложившаяся система определенного поведения - поведения безупречного воина - "охотника за силой", "воина на тропе высшего знания" - уходит корнями в глубочайшую древность. Еще в 14 веке в Европу доставляли грузы из китая, в которых содержались первые трактаты о поиске так называемых "вен дракона". Об этом говорит сама терминология видящих: "воин" в древнейшие времена, в родоплеменном обществе - это взрослый человек, прошедший обряд инициации и посвященный в тайные знания своего племени. В более позднее время, в сложившемся кастовом обществе, таком, как древнеиндийское, это тоже носитель высших знаний (наряду со жрецом - брахманом), "дважды рожденный". Согласно морали "Бхагавадгиты", истинный воин, достойный этого звания, должен быть "безупречен", в каждую битву идти, как в последнюю, не раздумывая. Тогда его ждет освобождение от кармы, от бесконечной цепи перерождений. Параллель с учением видящих очевидна - безупречный воин становится видящим и "проскакивает" после смерти мимо клюва Орла.

Вероятно, прав дон Хуан, говоря, что первичное видение зародилось как результат обобщения опыта приема "растений силы" - психотропов. Ни сами видящие, ни мы сейчас не можем сказать, когда появилась эта практика. Но можно предположить, что чрезвычайно давно. На эту мысль наводит то обстоятельство, что все известные нам ныне наркотические растительные вещества по силе воздействия на людей различных рас и зон обитания на Земле - различны. К растениям-наркотикам каждого конкретного региона Земли наиболее устойчивы аборигены этого региона и наименее устойчивы - мигранты, особенно мигранты поздние. Это наводит на мысль, что потребление растений-наркотиков, растений-психотропов присуще было человечеству еще на этапе формирования его современных рас. Аборигенные для данных регионов расы обрели устойчивость к растущим там психотропам именно потому, что автоматически прошли отбор на устойчивость к их воздействию. Но потребление этих растений могло сохраниться как определенный ритуал, входящий в обряд инициации, может быть - как отдельный этап этого обряда, призванный выявить из среды инициируемых самых "лучших", т.е. тех, которые способны на постижение высших тайных знаний данной культуры, данного социума - шаманов, жрецов и им подобных.

Очень любопытно содержание учения видящих, касающееся "устройства" Вселенной. Совершенно очевидно, что Орел - фигура мифическая. Прав Кастанеда, говоря, что учение видящих - это миф, и они ": живут в этом мифе". Заметим, что Орел как Творец Вселенной известен у ряда этнографических народов Сибири, Дальнего Востока и Америки. Однако, как следует из текста эпопеи, миф этот сильно модифицирован "новыми" видящими - идейными "потомками" древних видящих - "толтеков", сложившимися в период Конкисты и сразу после нее, чтобы выжить в условиях непомерного испанского гнета, развалившего коренную индейскую культуру. По словам дона Хуана, видящие - это то немногое, что осталось от ее глубинных корней. Но они пересмотрели эти корни и, в отличие от древних толтеков, стремившихся с помощью своих тайных знаний к власти, сформулировали для себя новую задачу - достижение полной свободы, о чем мы говорили в начале статьи. Понятно, что это - модернизации исходной концепции.

Что же касается самой фигуры Орла, то дон Хуан подчеркивает в разговорах с Кастанедой, что это чисто условное название сохранилось в силу традиции.

Если бы новые видящие открыли эту силу - первопричину Вселенной - сами, то они скорее сравнили бы ее с магнитом, с неудержимой силой "втягивающим" в себя сознание человека после его смерти.

Историк культуры невольно, читая это, увидит параллели этому образу в понятии эзотерических учений Востока о Первомонаде, порождающей Вселенную, и о частицах Жизни, одухотворяющих все тела Вселенной, испущенных этой Первомонадой, и возвращающихся к ней после окончания своей жизни в телах. Вариантов подобных учений - масса. Христианская душа человека - тоже часть Духа Святого, отлетающая после она в лоно Отца Своего - это зависит от того, какою жизнью жил человек - его носитель.

Таким образом, в учениях более поздних моральная оценка поведения человека входит в общую картину Мира как одна из "конструктивных" его сил. Учение видящих носит следы еще более поздней "рациональной" модернизации, тем паче интересной, что они всячески избегают рациональных трактовок, как заведомо неполноценных. Но судите сами: предписываемое как обязательное для безупречного воина поведение, в сущности - поведение глубоко и искренне верующего монаха. И дон Хуан это вполне осознает, говоря, что из монахов получились бы готовые видящие, если бы им сменить главную цель духовных поисков - ведь для видящих Бога в нашем, христианском, понимании нет, а смысл "монашеского" поведения для видящих есть, и состоит он не в достижении некоей чисто нравственной высоты, а исключительно - в накоплении личной силы! Это ли не "рационализация" чрезвычайно древних представлений, присущих всему человечеству, об очищающей и возвышающей силе аскетизма или вообще высоконравственного поведения?

В заключение еще раз подчеркнем: эпопея Карлоса Кастанеды - чрезвычайно богатое мыслями и событиями произведение. Мы лишь слегка коснулись наиболее существенных его сторон. На самом деле, на наш взгляд, оно достойно очень широкой и глубокой разборки его содержания, как историками культуры, так и философами.